Очень скоро имя Боза стало широко известно. Его произведения открыли новую эпоху, положили начало развитию критического реализма в английской литературе. Новаторский характер и демократизм творчества Боза - Диккенса, обращение писателя к новому герою - простому человеку, его повседневной жизни со всеми горестями и радостями были отмечены и очень точно определены Фридрихом Энгельсом: "...характер романа за последнее десятилетие претерпел полную революцию, ...место королей и принцев, которые прежде являлись героями подобных произведений, в настоящее время начинает занимать бедняк, презираемый класс, чья жизнь и су,-а, радости и страдания составляют содержание романов; ...это новое направление среди писателей, к которому принадлежат Жорж Санд, Эжен Сю и Боз, является, несомненно, знаменем времени"*.
* (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.-2-е изд.- Т. 1.- С. 542.)
Знаменем времени, ответом на его запросы стали уже самые ранние произведения Диккенса - "Очерки Боза" и романы "Записки Пиквикского клуба", "Приключения Оливера Твиста", "Жизнь и приключения Николаса Никльби". Все они были написаны в 30-е гг. Это было бурное десятилетие в истории Англии, период напряженной социальной и идеологической борьбы, развития рабочего движения - чартизма.
В конце XVIII в. в Англии произошел промышленный переворот, явившийся мощным толчком развития капитализма. Начинается быстрый рост промышленности, а вместе с ней и пролетариата. В работе "Положение рабочего класса в Англии" Ф. Энгельс писал, что в 30-40-е гг. XIX в. Англия стала классической страной пролетариата. Противоречия между буржуазией и пролетариатом резко обострились. В Англии ведется борьба за новую избирательную реформу. В ней принимают участие рабочие, ремесленники и мелкая буржуазия. Они выступают с требованием, чтобы в парламенте было увеличено количество мест для представителей растущих промышленных городов и районов страны за счет сокращения представительства в парламенте так называемых "гнилых местечек". Борьба за парламентскую реформу выливается в широкое общедемократическое движение, однако результаты его буржуазия стремилась использовать в своих целях. Билль о реформе был проведен через парламент в 1832 г. Молодой репортер! Чарлз Диккенс присутствовал на заседаниях палаты общин и был свидетелем происходивших по этому поводу дебатов. Несколько десятков мест в парламенте было отдано промышленным центрам; небольшое количество мест получили Ирландия, Шотландия и Уэльс. Парламентская реформа стала важным событием, результатом массового демократического движения, однако политическое бесправие подавляющего большинства населения, и прежде всего пролетариата, сохранилось.
В политике двух основных правящих партий Англии - вигов и тори - небольшие уступки народным требованиям сочетались с жесточайшими репрессиями против рабочего движения. В одной из наиболее промышленно развитых европейских стран, какой была Англия XIX в., трудящиеся массы подвергались самой жестокой эксплуатации. Рабочий день продолжался по 15 -16 часов; на фабриках широко использовался низкооплачиваемый женский и детский труд. Наиболее полное представление об условиях жизни и труда пролетариата дает книга Ф. Энгельса "Положение рабочего класса в Англии", написанная на основании богатейшего фактического материала.
Не удовлетворенный парламентской реформой 1832 г., пролетариат продолжает борьбу за всеобщее избирательное право под знаменем Народной хартии*. Участники чартистского движения не были едины в своих взглядах на формы и методы борьбы с буржуазией. Внутри чартизма существовало два течения - сторонники "моральной силы", высказывавшиеся за мирные, легальные формы борьбы, и сторонники всеобщей стачки и вооруженного восстания. Но классовое сознание английских рабочих росло и крепло в борьбе. В 30-е гг. "...классовая борьба, практическая и теоретическая, принимает все более ярко выраженные и угрожающие формы"**.
* (По-английски charter. От этого слова и происходит термин "чартизм". (Прим. авт.))
** (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.- 2-е изд.- Т. 23.- С. 17.)
В. И. Ленин определил чартизм как "первое широкое, действительно массовое, политически оформленное пролетарско-революционное движение"*.
* (Ленин В. И. Полн. собр. соч.- Т. 38.- С. 305.)
С подъемом народно-освободительной борьбы связано развитие критического реализма в литературе Англии. Как ведущее направление реализм утвердился в 30-40-е гг. К замечательной плеяде великих реалистов XIX в. принадлежит Чарлз Диккенс В 30-е гг. он не был сторонником чартистского движения. Не стал им и впоследствии - не разделял ни взглядов, ни программы чартистов. Но его возмущало тяжелое положение народа, ему были близки и понятны настроения простых людей Англии. В произведениях Диккенса получили выражение демократические симпатии и протест против социальной несправедливости. Общественный подъем в стране способствовал расцвету таланта писателя, а творчество служило делу борьбы, которую вел народ против порядков и законов буржуазного общества.
Первая книга Чарлза Диккенса "Очерки Боза" вышла отдельным изданием 7 февраля 1836 г. Это был день рождения Диккенса. Уже несколько лет он выступал как журналист. В 1834-1835 гг. публиковал свои очерки ("скетчи") в "Мансли мэгэзин" и "Морнинг кроникл", а некоторые и в "Ивнинг кроникл". Вначале они печатались без подписи, а потом Диккенс стал ставить под ними имя "Боз". Боз - это шутливое прозвище его младшего брата. "Я окрестил его Мозесом в честь "Векфилдского священника",- вспоминал Диккенс.- Произносили это имя в нос - так выходило смешнее: "Бозес", а потом оно сократилось и стало "Бозом"*.
* (Пирсон X. Диккенс.- С, 38-39.)
На очерки Боза обратили внимание: они привлекали юмором и проявившейся в них тонкой наблюдательностью автора. Издатель Джон Макрон в начале октября 1835 г. предложил Диккенсу издать их отдельной книгой, а уже в конце октября очерки были сгруппированы в несколько циклов и началось сотрудничество с художником Крукшенком. Это был счастливый выбор: Крукшенк уже давно зарекомендовал себя великолепным иллюстратором и художником-карикатуристом. Диккенсу нравились его рисунки к произведениям Джона Уайта "Утро на Боу-стрит", и "Воскресный день в Лондоне". Сотрудничество автора очерков и их иллюстратора было решено закрепить на титульном листе: "Очерки Боза и гравюры Крукшенка". Книга очерков имеет подзаголовок и состоит из нескольких циклов: "Наш приход", "Картинки с натуры", "Лондонские типы", "Рассказы". Все они посвящены жизни Лондона и его обитателей. Диккенс ставит перед собой задачу дать "зарисовки подлинной жизни и нравов".
В "Очерках Боза" он проявил себя знатоком жизни большого города во всех ее контрастах, противоречиях, сложности. Диккенс пишет о светлых и темных сторонах жизни простых людей. Общая атмосфера книги определяется ярко и последовательно выраженными демократическими симпатиями автора. В очерках воспроизводятся события из жизни обитателей бедных кварталов Лондона, уличные происшествия, содержатся меткие характеристики многообразных лондонских типов. Мастерство юмориста сочетается в "Очерках Боза" с явным интересом Диккенса к проблемам социального характера. И в этом отношении его рассказы и очерки существенно отличаются от произведений как предшественников, так и современников - очеркистов Чарлза Лэма, Ли Гента, Пирса Эгана. Диккенс - не только зоркий наблюдатель и знаток жизни, не только веселый и остроумный рассказчик. Его очерки согреты глубоким сочувствием к обездоленным, обманутым жизнью людям. Он громко, весело, заразительно смеется над тем, что подлинно смешно, и никогда не проходит равнодушно мимо того, что достойно сострадания или осуждения.
Шумная и многоликая толпа встает перед нами со страниц этой книги. Мелкие чиновники, владельцы бедных лавчонок, модистки, содержательницы дешевых пансионов, судьи, скупщики подержанных вещей, ростовщики, завсегдатаи питейных домов, "благородные оборванцы", актеры, лакеи, кондукторы лишь входящих в моду омнибусов и сходящие со сцены кэбмены (кучера), мелкие буржуа, всячески скрывающие ограниченность своих средств и стремящиеся во всем походить на "людей света",- таковы герои диккенсовских очерков. Их характеры, вкусы, суждения, а подчас и судьбы раскрываются не только на фоне, но и в связи с жизнью Лондона. Собственный жизненный опыт, злоключения детских лет, знакомство с судейскими конторами, практика журналиста открывали внимательному взору писателя такие стороны и уголки городской жизни, которые были скрыты от многих его современников. В английской литературе XIX в. Диккенс - один из первых писателей-урбанистов, и вместе с тем он достойный продолжатель своих великих предшественников - Дефо, Филдинга и Смоллета, каждый из которых в своем ключе изображал Лондон.
Диккенс пишет в основном о беднейших кварталах Истсайда, о простых людях, их повседневных заботах и радостях. Он тонко подмечает одну из закономерностей жизни большого капиталистического города - одиночество человека в многолюдной толпе. Правда, в ряде очерков Диккенс изобразил ограниченных и самодовольных буржуа, чей эгоизм прочно изолировал их от окружающих ("Мистер Мине и его двоюродный брат", "Крестины в Блумсбери"). Но чаще он пи,- об одиночестве совсем иного характера. "Удивительно, с каким равнодушием относятся в Лондоне к жизни и смерти людей. Человек не вызывает ни в ком ни сочувствия, ни вражды, ни даже холодного любопытства; никто, за исключением его самого, им не интересуется. Когда он умирает, нельзя даже сказать, что его забыли,- ведь никто не вспоминал о нем при жизни. В нашей великой столице существует многочисленный разряд людей, у которых, по-видимому, нет ни одного друга и до которых, очевидно, никому нет дела" ("Мысли о людях").
Герои многих очерков - мелкие чиновники, бедные клерки, проводящие целые дни в конторе, обедающие в недорогих кухмистерских и снимающие самые дешевые каморки или углы. Наблюдательный взгляд автора выделяет подобных горемык: "...по поведению и внешности этого человека можно представить себе всю его жизнь, или, вернее, любой из его дней, ибо у таких, как он, один день ничем не отличается от другого. Нам показалось, будто мы видим перед собой тесную захудалую контору, куда он входит каждое утро, видим, как он вешает свою шляпу всегда на тот же гвоздь, привычным движением ставит ноги под письменный стол, предварительно сняв с себя черный сюртук, который он носит круглый год, и надев вместо него тот, который служил в прошлом году, а теперь хранится в столе, чтобы не истрепался новый. Здесь он сидит целый день, до пяти часов, и работает,-к же однообразно, как громкое тиканье часов на камине, как все его существование".
Диккенсу-очеркисту присуще и мастерство краткой, выразительной психологической характеристики героя, и мастерство описания людской толпы. Его герои шумно веселятся на спектакле в театре "Эстли", с восторгом следят за проделками клоунов, превосходно чувствуют себя в сутолоке Гринвичской ярмарки. В некоторых очерках изображены буржуа и аристократы; они не похожи на обитателей бедных кварталов и изображены в сатирических тонах. Эгоизм, корыстолюбие, самодовольство осмеиваются и осуждаются Диккенсом.
В своей первой книге Чарлз Диккенс еще далек от больших обобщений и выводов социального характера, но в ней заключены многие темы и образы последующих романов. В "Очерках Боза" возникли наброски бессердечных эгоистов, самодовольных и замкнутых, наброски, из которых выросли классические диккенсовские образы холодного гордеца Домби и скряги Скруджа. В "Очерках" впервые появился джентльмен-преступник, умело скрывающий свои темные замыслы под личиной благопристойности. Парламент и суд, театр и быт актеров, контрасты нищеты и богатства, судьбы простых людей в буржуазном обществе - все это находится в поле зрения начинающего писателя, и ни одна из сторон жизни английского общества, к которой он обратился в своей первой книге, не будет обойдена молчанием в его романах. "Очерки Боза" - пролог к творчеству Диккенса-романиста. Они были тепло встречены читателями, открывали новые стороны жизни, покоряли своей правдивостью, мастерством описаний и меткостью характеристик. В среде журналистов очень скоро стало известно, что репортер Чарлз Диккенс - это и есть "тот самый Боз", автор нашумевших скетчей. А одним из первых свидетельств "официального" признания Диккенса в среде литераторов-профессионалов стало приглашение его в дом известного в те годы писателя Гаррисона Эйнсворта.
Круг литературных знакомств Чарлза Диккенса расширялся. Критика благожелательно встретила его "Очерки". С восторгом отозвался о них Джордж Хогарт, который содействовал публикации некоторых из них в "Ивнинг кроникл". Хогарт поставил очерки Боза в один ряд с произведениями крупнейших писателей эпохи, первым из критиков отметил, что они не уступают новеллам американца Вашингтона Ирвинга, а очерк "Посещение Ньюгетской тюрьмы" Хогарт смело сопоставил с повестью уже хорошо известного в те годы за пределами Франции Виктора Гюго "Последний день осужденного", которая привлекла внимание социальной остротой, глубиной психологического анализа переживаний героя и гуманистическим звучанием.
С шотландцем Джорджем Хогартом у Диккенса установились дружеские отношения, он стал бывать в его доме, и это имело для Чарлза весьма важные последствия: здесь он встретился с Кэтрин - старшей дочерью Хогарта, которая стала вскоре его женой. Обручение Чарлза Диккенса и Кэт Хогарт состоялось весной 1835 г., а в апреле 1836 г. они поженились. К необходимости помогать родителям, поддерживать сестер и братьев прибавились новые обязанности- содержать свою семью. Но Чарлз, полный сил, надежд, энтузиазма и энергии, не боялся трудностей. Незадолго до этого, уплатив долги отца, он вызволил его из тюрьмы, куда Джон Диккенс вновь угодил в 1834 г. Он же оплачивал счета врачей, лечивших заболевшую мать, заботился и о младших членах семейства Диккенсов и был преисполнен желания сделать все от него зависящее, чтобы устроить жизнь Кэт. Для этого требовались деньги. Заработки репортера невелики, но Диккенс отличался удивительной работоспособностью, и к тому же его обнадеживал успех первой книги. Быстрота распродажи "Очерков Боза" превзошла самые смелые предположения издателей. Что же касается молодого автора, то он был на подъеме, в его голове рождались новые планы, и к тому же буквально через несколько дней после выхода "Очерков" он получил новое и совсем неожиданное предложение: 10 февраля 1836 г. известные издатели Чэпмен и Холл предложили Диккенсу стать автором текста к серии рисунков художника Роберта Сеймура, а 16 февраля он уже дал им свое окончательное согласие. Эти рисунки с сопровождающим их текстом предполагалось печатать отдельными ежемесячными выпусками, каждый включает 4 рисунка и 24 страницы текста*. Тираж выпуска - 400 экземпляров, цена - один шиллинг.
* (Вскоре соотношение количества рисунков и текста изменилось. Каждый выпуск состоял из 32 страниц текста и двух рисунков. (Прим. авт.).)
Получив это предложение, Диккенс вспомнил дешевые издания романов Смоллета и Филдинга, которые он читал с упоением в счастливую пору своего детства в Чатеме. Они тоже печатались отдельными выпусками и продавались по доступной цене. Такого рода "серийные" издания вообще были приняты в Англии. В XVIII в. романы издавались по частям, каждый выходил в пяти - семи выпусках, или, как их называли, "сериях". В конце XVIII - начале XIX в., во времена Джейн Остин и Вальтера Скотта, романы издавались в трех-четырех частях, но стоимость таких выпусков была довольно высокой и покупать их могли лишь состоятельные люди. В 1792 г. издатель Кук начал выпускать романы в дешевых "сериях". Именно эти издания в зеленых обложках, известные под общим названием "Британские романисты", и составляли круг детского чтения Чарлза Диккенса.
Принцип "серийности" был принят не только в издании литературных произведений, он распространился и на печатание гравюр и рисунков, объединенных общностью темы. Здесь даже была своя традиция, берущая начало в творчестве крупнейшего английского живописца и графика XVIII в. Уильяма Хогарта (1697-1764), который создал несколько нравоописательных серий гравюр из жизни Англии его времени. Как основоположник нравоучительной сатиры в живописи, Хогарт стремился к созданию таких сюжетов, которые в равной степени "развлекают и развивают ум", являясь "общественно полезными". Каждый цикл его гравюр - "Карьера потаскушки", "Карьера мота", "Модный брак" - представлял драматизированную историю, ряд сцен в рисунках, воспроизводящих определенные моменты жизни героев. Названия гравюр отражали общие контуры изображаемых событий. В серии гравюр "Карьера мота" изображены похождения некоего Тома Рэкуэлла. Богатый наследник проматывает отцовское состояние, отвергает преданную любовь бедной девушки и вступает в брак по расчету с уродливой старухой; Том Рэкуэлл проигрывает в карты деньги жены, попадает в тюрьму и заканчивает свою жизнь в сумасшедшем доме. Большая сила социально-нравственного обличения заключена в таких гравюрах этого цикла, как "Женитьба на богатой", "Во Флитской тюрьме" и "В Бедламе". Миру корыстолюбия и развращенности Хогарт противопоставляет нравственный идеал, воплощенный в образе простой девушки, отвергнутой Томом Рэкуэллом, но сохранившей свою любовь к нему и оказывающейся рядом с ним в самые трудные моменты его беспутной жизни. Традиция Хогарта была продолжена; во времена Диккенса к ней особенно охотно обращались художники-карикатуристы.
В первые десятилетия XIX в. в Англии, издавалось довольно много "историй в рисунках с продолжением" - комических сценок, сопровождавшихся подписями: их можно было встретить в различных периодических изданиях - ежемесячных журналах и выходивших раз в год альманахах. Большой популярностью, например, пользовался "Комический альманах" художника-карикатуриста Крукшенка. Он же совместно с автором текста, очеркистом-бытописателем Пирсом Игэном создал цикл иллюстраций на тему "Жизнь в Лондоне". В журнале "Нью мансли" на протяжении нескольких месяцев публиковались юмористические рисунки Джона Пула под общим названием "Спортивные увлечения кокни".
Как мастер юмористических рисунков, изображавших приключения незадачливых спортсменов, охотников и рыболовов, был известен и Роберт Сеймур, с которым предстояло сотрудничать Диккенсу. Сеймур задумал цикл рисунков о похождениях членов вымышленного им "Клуба Нимрода", которые охотятся, занимаются рыбной ловлей, наблюдают за удивительными явлениями природы, и при этом с ними происходят самые неожиданные приключения. Что же касается Диккенса, то ему надо было вести рассказ о похождениях смешных джентльменов, изображенных на картинах; при этом сложность состояла в необходимости следовать за художником, считаться с его замыслом. А замысел был прост - создать еще одну шутливую историю в рисунках, не больше. Друзья Чарлза - писатели Эйнсворт, Бульвер, Джеролд - отговаривали Диккенса от этой работы, доказывая, что она не только не поможет его движению вперед, но отбросит назад, ниже того уровня, которого он уже достиг как журналист. Да и сам Диккенс, начиная писать текст, не представлял достаточно четко окончательных результатов своего содружества с Сеймуром. Но ясно понимал, что подчиниться полностью замыслу художника и ограничиться ролью комментатора приключений спортсменов не сможет. Состоялся разговор с издателями. "Подумав,- пишет Диккенс,- я возразил, что хотя я родился и рос в провинции, но отнюдь не склонен выдавать себя за великого спортсмена, если не считать области передвижения во всех видах; что идея эта отнюдь не нова и была не раз уже использована; что было бы гораздо лучше, если бы гравюры естественно возникали из текста, и что мне хотелось бы идти своим собственным путем, с большей свободой выбирать людей и сцены из английской жизни, и я боюсь, что в конце концов я так и поступлю, независимо от того, какой путь изберу для себя, приступая к делу. С моим мнением согласились, я задумал мистера Пиквика и написал текст для первого выпуска, а мистер Сеймур, пользуясь гранками, нарисовал заседание Клуба и удачный портрет его основателя - сей последний был создан по указаниям мистера Эдуарда Чепмена, описавшего костюм и внешний вид реального лица, хорошо ему знакомого. Памятуя о первоначальном замысле, я связал мистера Пиквика с Клубом, а мистера Уинкля ввел специально для мистера Сеймура"*.
* (Диккенс Ч. Полн. собр. соч.: В 30 т.- М., 1957-1963.- Т. 2,-С. 7. Далее ссы,- на это издание; в тексте указываются том и страница после цитируемых произведений.)
Роман "Посмертные записки Пиквикского клуба" прославил имя Диккенса. Но почему "роман", если все начиналось с сопроводительного текста к смешным картинкам? Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, необходимо представить себе основные этапы создания "Записок Пиквикского клуба" и проследить, как фигурка с рисунка Сеймура - смешной человечек с брюшком, лысиной на круглой голове и очками на носу - превратилась в неповторимого и незабываемого мистера Пиквика и как в процессе создания "Записок" очеркист Боз превратился в романиста Чарлза Диккенса.
Новую работу Диккенс начал 18 февраля 1836 г. Сроки были жесткими: в начале марта он должен был сдать текст первого выпуска, а в конце того же месяца - второго.
31 марта 1836 г. первый выпуск "Записок" поступил в продажу, и начиная с этого времени ежемесячно должны были выходить последующие. Публикация романа закончилась в октябре 1837 г.
В апреле 1836 г., едва успев взяться за серию гравюр, Роберт Сеймур внезапно умер. Необходимо было срочно искать нового художника, но так как приостановить выпуск очередных номеров было нельзя, а Сеймур успел сделать лишь семь рисунков, то теперь в каждый номер стали включать уже не четыре, а только два рисунка на 32 страницы текста. Переговоры велись с несколькими художниками, и в том числе с Уильямом Теккереем - будущим автором "Ярмарки тщеславия". Но его рисунки не понравились Диккенсу. Выбор пал на самого молодого претендента - Хэблота Брауна, который, начиная с этого времени, на протяжении двадцати с лишним лет под псевдонимом "Физ" иллюстрировал многие романы Диккенса. Роли переменились: теперь уже художник во всем следовал за писателем, прекрасно передавая общую атмосферу возникающей под пером Диккенса комической эпопеи и своеобразие созданных им персонажей.
Когда Диккенс начинал работу над "Записками Пиквикского клуба", он чувствовал себя очеркистом, создателем "сцен из английской жизни". В предисловии к первому полному изданию своей книги он писал, что его цель - показать занимательных героев и занимательные приключения президента клуба мистера Пиквика и его друзей, решивших "во имя прогресса науки" совершить путешествие по Англии и познакомить человечество со сделанными ими открытиями.
Два первых выпуска "Записок", состоящие из пяти глав, представляют собой ряд эпизодов, не объединенных единством сюжетного замысла. В первой главе речь идет о заседании клуба, на котором Сэмюел Пиквик, эсквайр, произносит свою программную речь. Создавая эту сцену, репортер Чарлз Диккенс пародировал столь хорошо известные ему заседания парламента. Комизм эпизода основан на несоответствии возвышенного стиля речи ее содержанию. Всеобщий восторг и одобрение вызывает сделанное Пиквиком сообщение на тему "Размышления об истоках Хэмстедских прудов с присовокуплением некоторых наблюдений по вопросу о Теории Колюшки"; энтузиазм присутствующих вызывают и намечаемые перспективы дальнейших изысканий Сэмюела Пиквика, намеренного расширить сферу своих наблюдений и, не ограничиваясь изучением населяющих Хэмстедские пруды рыбок колюшек, заняться исследованием "людей и нравов". Маленький толстяк, произносящий речь, взобравшись на кресло и воздев правую руку к потолку, именуется "знаменитым мужем", под черепом которого "работает гигантский мозг", а за стеклами очков "сверкают лучезарные глаза". "Какой сюжет для художника являет Пиквик,- восклицает автор,- одна рука коего грациозно заложена под фалды фрака, другая размахивает в воздухе в такт пламенной речи; занятая им возвышенная позиция, позволяющая лицезреть туго натянутые панталоны и гетры, которые - облекай они человека заурядного - не заслуживали бы внимания, но когда в них облекся Пиквик, вдохновляли, если можно так выразиться, на невольное благоговение и почтение: Пиквик в кругу мужей, которые добровольно согласились делить с ним опасности его путешествий и коим предназначено разделить славу его открытий".
Здесь же представлены и "великие мужи" - впечатлительный и влюбчивый Тапмен, поэтический Снодграсс, "закутанный в таинственный синий плащ с собачьей опушкой", и спортсмен Уинкль, облаченный в зеленую охотничью куртку и светло-серые панталоны в обтяжку. Таковы пиквикисты.
Во второй главе описан первый день путешествия, во время которого "наблюдатели человеческой природы" вступают в беседу, а затем в драку с кучером, знакомятся с бродячим актером Джинглем и попадают на благотворительный бал. Включение в к,- действующих лиц Джингля оживляет повествование. Привлекает необычная манера, в которой изъясняется этот субъект, отличающийся "полнейшей самоуверенностью и неописуемым нахальством". Его речь отрывиста и динамична. Он обладает неиссякаемым запасом смешных и нелепых историй, которые наивный Пиквик воспринимает как откровения, побуждающие его размышлять "о странной превратности человеческой судьбы" и удивительных явлениях природы. "Берегите головы!" - кричал Джингль, когда пиквикисты "проезжали под низкой аркой, которая в те дни служила въездом в каретный двор гостиницы.- Ужасное место - страшная опасность - недавно - пятеро детей - мать - женщина высокая, ест сандвич - об арке забыла - кррак - дети оглядываются - мать без головы - в руке сандвич - нечем есть - глава семьи обезглавлена - ужасно, ужасно!" Анекдотические истории Джингля следуют одна за другой.
Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что Диккенс использует в начальных главах "Записок Пиквикского клуба" сюжеты и темы своих прежних очерков. Так, во второй главе, рассказывая о том, как по вине Джингля мистер Уинкль был втянут в дуэль, Диккенс в несколько измененном виде повторяет мотивы вошедшего в "Очерки Боза" рассказа "Дуэль в Грейт-Уинглбери". В шестую главу "Записок" он включает историю "Возвращение каторжника", непосредственно перекликающуюся с написанным им ранее рассказом "Черная вуаль". И в том и в другом случае речь идет о самоотверженной любви матери к сыну, который становится преступником. В эту же главу вошло написанное Диккенсом ранее стихотворение "Зеленый плющ". Третья глава включает "Рассказ странствующего актера". Органической связи со всеми остальными эпизодами эти вставные элементы не имеют, но и не противоречат принципу фрагментарности, лежащему в основе начальных глав "Записок Пиквикского клуба". В ряде случаев Диккенс использовал уже имевшиеся у него материалы из-за нехватки времени: сроки окончания очередной серии приближались с неотвратимой быстротой.
Фрагментарность сохраняется и в последующих выпусках, но постепенно начинает нарастать и вырисовываться сюжетная линия; однако происходит это довольно медленно. В третьем (главы VI-VIII) и четвертом (главы IX-X) выпусках эпизоды все так же сменяют друг друга и в их чередовании нет достаточно прочной связи и цельности: любовные похождения Тапмена; спортивные приключения Уинкля - крикетиста и охотника; пребывание пиквикистов в поместье мистера Уордля Дингли-Делле; погоня за Джинглем, похитившим сестру Уордля, на которой он вознамерился жениться из-за денег; и опять вставная новелла "Рукопись сумасшедшего" - мистер Пиквик читает ее, борясь с бессонницей. Однако во всем этом, множестве происшествий уже намечаются некоторые конфликты и нити последующего действия.
Тапмен и Джингль становятся соперниками и тем самым вступают в определенные отношения: Джингль ловко обманывает доверчивого Треси Тапмена и похищает его избранницу-мисс Уордль. Борьба Тапмена и Джингля за "незамужнюю тетушку" Рейчел Уордль придает событиям определенную динамику и позволяет Диккенсу, завершая третий выпуск, наметить перспективу дальнейшего: "Хозяин был в прекрасном расположении духа, ибо убедился в том, что обвинение против мистера Тапмена ни на чем не основано. Доволен был мистер Тапмен, ибо мистер Джингль сообщил ему, что решительный момент приближается. Доволен был мистер Пиквик, ибо он редко чем был недоволен. Недоволен был мистер Снодграсс, ибо он начал ревновать к мистеру Тапмену. Довольна была старая леди, ибо она выигрывала в вист. Довольны были мистер Джингль и мисс Уордль - в силу оснований, достаточно важных в столь чреватой событиями истории, чтобы о них рассказать в особой главе".
Это уже определенный тип концовки, позволяющий судить о том, что будет происходить в начале следующего выпуска, и стимулирующий интерес читателя к "чреватой событиями истории" (выделено автором.- Н. М.). Продолжение истории и составляет содержание главы "Открытие и погоня".
Важную роль для скрепления событий в единое целое в третьем выпуске играет удачно использованный Диккенсом второстепенный, но весьма выразительный и яркий персонаж - "жирный парень Джо". Впервые он появился во втором выпуске (в главе IV) в сцене знакомства Пиквика с мистером Уордлем. Этот образчик человеческой природы, восседавший на козлах кареты Уордля, обратил на себя внимание любознательного Пиквика удивительной способностью погружаться в сон или глубокую дремоту при любых обстоятельствах.
"- Удивительный мальчик! - произнес мистер Пиквик.- Неужели он всегда так спит?
- Спит! - подтвердил старый джентльмен.- Он всегда спит. Во сне исполняет приказания и храпит, прислуживая за столом.
- В высшей степени странно,- заметил мистер Пиквик.
- Да, очень странно,- согласился старый джентльмен.- Я горжусь этим парнем... ни за что на свете я бы с ним не расстался. Это чудо природы!"
Краснолицый жирный Джо включается в действие: стоя у садовой беседки, он становится свидетелем объяснения в любви мистера Тапмена незамужней тетушке мисс Уордль. Жирный парень на этот раз не спал. Он бодрствовал, бодрствовал в полной мере и видел все, что происходило. И хотя "весь его облик ничего, кроме упитанности, не обнаруживал", именно он и оповестил своих хозяев о происходивших в садовой беседке событиях.
Но самой главной находкой Диккенса оказался Сэм Уэллер. Он появился в четвертом выпуске "Записок" (глава X), и хотя его дальнейшая роль в романе даже и для самого автора пока еще не была в полной мере ясна, все же именно Сэм сразу же привлек к себе внимание читателей и вызвал их особые симпатии, что, в свою очередь, повлекло за собой повышение спроса и увеличение тиража "Записок".
Сэм Уэллер - чистильщик обуви в лондонской гостинице "Белый Олень". Впер,- он предстает перед читателем облаченным в "полосатый жилет с синими стеклянными пуговицами и черные коленкоровые нарукавники, серые штаны и гамаши. Ярко-красный платок, завязанный небрежно и неискусно, обвивал его шею, а старая белая шляпа была беззаботно сдвинута набекрень". Сэм Уэллер вносит в роман искрящееся веселье; его остроумие неиссякаемо, находчивость в любых жизненных обстоятельствах вызывает восхищение, а оптимизм и здравый смысл действуют покоряюще. Красноречие Сэма удивительно, он обладает способностью изрекать каламбуры, вызывая смех парадоксальностью и остроумием. Многие из его афоризмов и изречений были подхвачены современниками, перешли со страниц книги в жизнь, получив название "уэллеризмов". Вот он произносит свой первый каламбур в ответ на просьбу вычистить как можно скорее башмаки одного из джентльменов, остановившегося в "Белом Олене": "Э, нет, в порядке очереди, как говорил Джек Кеч, вздергивая людей на виселицу: простите, что заставляю вас ждать, сэр, но сейчас я вами займусь". На что именно намекает Сэм Уэллер, обещая "заняться" джентльменом, когда до того дойдет очередь? Очевидно, он собирается разделаться с ним столь же решительно, как Джек Кеч, на слова которого и ссылается, А Джек Кеч, чье имя уже давно стало нарицательным в среде англичан,- известный лондонский палач, живший еще в XVII в. Таким образом, шутка Сэма содержит вполне определенный намек.
Образ нахального молодого человека, прислуживающего в гостинице и отпускающего подобные шуточки, уже возникал в одном из очерков Боза - "Дуэль в Грейт-Уинглбери": это словоохотливый коридорный, которому тоже была свойственна привычка ссылаться на кого-то, кто якобы произносил повторяемые им теперь слова: "Кому что нравится, у каждого свой вкус, как сказал человек, принявший яд"; "Здесь и правда довольно тепло, как сказал мальчишка, свалившийся в камин".
Вводя в круг действующих лиц Сэма Уэллера, Диккенс на первых порах лишь варьировал один из созданных им прежде образов, но затем он с блеском использовал заложенные в нем возможности, и из второстепенного персонажа Сэм Уэллер превратился в одного из главных героев. Он встал рядом с Пиквиком. И больше того, Сэмюел Пиквик и Сэмюел Уэллер стали неразделимы. И когда это произошло, "Записки Пиквикского клуба" стали постепенно обретать новые качества, свойственные роману. Они пе,-тавали быть лишь серией комических сцен, в них определялась сюжетная линия, между основными героями устанавливались определенные связи и отношения, а в поступках и речах проявлялись особенности характеров.
Пятый выпуск открывает "глава XII, повествующая о весьма важном поступке мистера Пиквика: событие в его жизни не менее важное, чем в этом повествовании". Событие состоит в том, что мистер Пиквик предлагает Сэму пойти к нему в услужение и Уэллер с готовностью соглашается стать его слугой. И эта связь и содружество плодотворны во всех отношениях: развитие действия романа обретает большее единство, а отношения Сэма и Пиквика выявляют особенности характера каждого из них. Фигура Пиквика перестает быть только комичной. В герое Диккенса раскрываются новые черты - доброта и отзывчивость, непреклонность и стойкость. А Сэм Уэллер обладает качествами, которых так не хватает его хозяину. Сэм трезво смотрит на жизнь, он находчив, ловок, деловит, изворотлив. Не случайно Пиквика и Сэма Уэллера сопоставляют с такой классической парой, как странствующий рыцарь Дон Кихот и его слуга Санчо Панса. Действительно, герои Диккенса напоминают неразлучных героев бессмертного романа Сервантеса. Правда, вместо идальго Дон Кихота, величественно восседающего верхом на своем Росинанте и облаченного в рыцарские доспехи, перед нами - коротенький джентльмен во фраке, шляпе и гетрах. Но Пиквика роднит с Дон Кихотом главное: его стремление к добру и справедливости, искреннее удивление неустроенностью жизни.
Пиквик - один из первых чудаков в галерее диккенсовских героев, и в создании его образа проявилось стремление раскрыть истинную человечность, присущую внешне смешному, нелепому, наивному Пиквику. Он странно выглядит на улицах Лондона со своей подзорной трубой в кармане пальто и записной книжкой в руках. Но проходит время, и уже не только смех, но и глубокую симпатию вызывает чудаковатый Пиквик. В предисловии к "Запискам Пиквикского клуба", написанном в 1847 г., Диккенс и сам отметил и объяснил эту эволюцию: "О мистере Пиквике говорили, что по мере того, как развертывались события, в характере его произошла решительная перемена и что он стал добрее и разумнее. По моему мнению, такая перемена не покажется моим читателям надуманной или неестественной, если они вспомнят, что в реальной жизни особенности и странности человека, в котором есть что-то чудаковатое, обычно производят на нас впечатление поначалу, и только познакомившись с ним ближе, мы начинаем видеть глубже этих поверхностных черт и узнавать лучшую его сторону" (2; 9). Общение и близкое знакомство с героем Диккенса приносят радость узнавания: фигурка с гравюры Сеймура оживает.
Вполне объяснима та прочная дружба, которая устанавливается между Сэмом и Пиквиком. Их сближают честность и нежелание подчиняться несправедливости. И когда Сэм добровольно разделяет с Пиквиком заключение в тюрьме, то он делает это не из-за желания угодить хозяину, а потому, что он понимает хозяина и сочувствует ему.
Смешные и нелепые положения, в которые попадает мистер Пиквик, объясняются полным несоответствием его представлений о жизни и людях реальной действительности. На этом несоответствии и основан комизм большинства ситуаций романа. И для Пиквика, и для его друзей столкновение с жизнью во всех случаях оканчивается бесконечными злоключениями.
Но положения, в которые попадает герой Диккенса, не всегда только смешны, ему приходится на собственном опыте познавать и некоторые темные стороны действительности. Квартирная хозяйка миссис Бардл обращается в суд, обвиняя Пиквика в нарушении якобы данного им обещания жениться на ней; Пиквика преследуют судебные крючкотворы Додсон и Фогг; и, наконец, не желая вступать в сделку с совестью, мистер Пиквик попадает в тюрьму. Ему чужды дух расчетливости и буржуазный практицизм, лицемерие, он наивен, но тверд. Над ним нельзя не смеяться, и нельзя не сочувствовать.
Общее значение "Записок" не сводится лишь к описанию веселых приключений пиквикистов; в романе звучат и социальные мотивы. Рассказывая о выборах в Итенсуиле, Диккенс высмеивает и критикует буржуазные порядки выдвижения кандидатов в члены парламента, используемые при этом обман, подкуп, шантаж. С большой смелостью выступает он против буржуазного судопроизводства, создает запоминающиеся портреты судейских чиновников и взяточников. Остры по своему социальному звучанию страницы, посвященные пребыванию мистера Пиквика в тюрьме.
Принцип серийного издания романа позволил Диккенсу включить в некоторые выпуски самый свежий материал, поделиться с читателями впечатлениями и фактами, которые появлялись у него в процессе работы. Например, в июне 1836 г. Диккенс посетил старейшую лондонскую психиатрическую больницу (так называемый Бедлам), а в июльском выпуске появилась вставная новелла "Рукопись сумасшедшего".
Блестящая сцена романа - заседание суда по делу "Бардль против Пиквика" - была написана под непосредственным впечатлением от одного из шумных бракоразводных процессов, на котором незадолго до этого Диккенсу пришлось присутствовать, чтобы написать репортаж для газеты "Морнинг кроникл".
Исследователи творчества Диккенса обращали внимание на журналистскую природу "Записок", их связь с текущими событиями "сегодняшнего дня", которая проявляется и в том, что Диккенс приурочивал описываемые им происшествия и занятия пиквикистов к определенным временам года, к датам календаря: в июньском выпуске содержится описание игры в крикет, в октябрьском речь идет об охоте, в февральском Уинкль демонстрирует свое "мастерство" катания на коньках, а в январском рассказывается о праздновании рождества. Открывая выпуск в сентябре, читатель узнает, что происходило с героями в августе, а в марте - о том, что они делали в феврале. Это создавало особую атмосферу общения с читателями: писатель как бы жил с ними общей жизнью, отвечал на их запросы и доверительно знакомил с тем, что лишь недавно произошло с героями, чья судьба ему известна, и он спешил познакомить с ними своих читателей.
Создавая "Записки Пиквикского клуба", Диккенс формировал и завоевывал читательскую аудиторию.
Комическое начало не противоречило стремлению писателя обращаться к проблемам, глубоко волнующим его современников. Ведь не случайно спрос на выпуски романа вдесятеро возрос (тираж составлял уже 4 тысячи экземпляров), когда речь пошла и о коррупции закона, и о несправедливом водворении Пиквика в тюрьму. Следует учесть и то, что, продолжая "Записки", работая над девятым выпуском, Диккенс уже начал писать "Оливера Твиста". Публикация этого романа началась в январе 1837 г. и вызвала очень большой интерес читателей. Описание жестоких порядков в работных домах для бедных было столь своевременно и правдиво, что это еще больше увеличило читательскую аудиторию Диккенса. Работа над двумя романами шла параллельно. Мягкий и жизнерадостный юмор "Записок" и мрачная атмосфера первых выпусков "Оливера Твиста", свет и тень - эти два начала присутствуют в творчестве Диккенса.
В "Записках Пиквикского клуба" Диккенс не задерживает своего внимания на темных сторонах действительности, не углубляет социальную критику. Завершая роман, он писал: "Есть темные тени на земле, но тем ярче кажется свет. Некоторые люди, подобно летучим мышам или совам, лучше видят в темноте, чем при свете. Мы, не наделенные таким органом зрения, предпочитаем бросить последний прощальный взгляд на призрачных товарищей многих часов одиночества в тот момент, когда на них падает яркий солнечный свет". Писатель сознательно направляет свое внимание на все радостное и светлое, стремится утвердить свой идеал, связывая его с представлением о благорасположенности людей друг к другу. В "Записках" проявилось присущее творчеству Диккенса романтическое начало - в утопической картине счастливого существования небольшой группы людей, которым чужды расчетливость и погоня за деньгами.
Диккенс создает идиллию Дингли-Делла, благополучно устраивает судьбы своих героев, дарит им счастье, веселье и радость. Дух праздничной пантомимы оживает в финале романа.
От "Записок Пиквикского клуба" ведут начало счастливые концовки многих романов Диккенса. Но это вовсе не значит, что сказочный вымысел вытесняет правду суровой действительности,- она живет в творчестве Диккенса, и писатель владеет особым искусством ее раскрытия. В предисловии 1837 г. к первому роману он писал о своем желании изобразить "все как в жизни и вместе с тем занимательно, смешно".
В этих словах программа творчества молодого романиста. Правдивость и веселая занимательность неразделимы для него; игра воображения не противоречит действительности, а помогает понять ее; оптимизм и весело звучащий смех выражают уверенность в победе здоровых и светлых начал жизни.
Юморист Диккенс смеется и вместе с тем убеждает, что существующие общественные нормы враждебны подлинной человечности и принципам гуманности. С мягким и добродушный юмором он говорит о дорогих его сердцу пиквикистах; но в изображении суда, тюрьмы, выборов в парламент обращается к резким сатирическим штрихам. "Записки" покорили читателей великолепием юмора, комизмом ситуаций, блеском языка, Роман Диккенса, продолжая традиции английского повествовательного искусства XVIII в., во многих отношениях был новым словом в литературе Англии 30-х гг. XIX ,-И прежде всего это проявилось в живом интересе писателя к повседневной жизни современной ему Англии, в том, что героями повествования он выбрал ничем не выдающихся людей, которые заняли свое место в литературе вслед за героями романтических поэм Байрона, Шелли и исторических романов Вальтера Скотта.
"Записки Пиквикского клуба" сделали Диккенса романистом, помогли завоевать читательскую аудиторию, оценить силы и возможности. Теперь можно было двигаться дальше, писать о том большом и важном, что его волновало.