"Посмертные записки Пиквикского клуба" печатались отдельными выпусками, выходившими ежемесячно, начиная с 31 марта 1836 года и кончая октябрем 1837 года. По мере поступления новых выпусков (их было всего двадцать) отдельные приключения складывались в книгу, и в конце концов книга оказалась романом.
От первоначального замысла до окончательного оформления был пройден большой путь.
Замысел романа возник у Диккенса под влиянием предложения издателей Чапмена и Холла написать серию спортивных очерков в форме пояснительных текстов к юмористическим рисункам художника Симэра (Seymour).
Главным героем этих очерков, а также самих рисунков, должен был быть мистер Уинкль, незадачливый охотник и спортсмен, основная характеристика которого и сохранилась в романе.
Работа Диккенса, таким образом, сначала была задумана как подсобная, а ведущую роль должен был играть художник. Диккенс тем не менее согласился на это предложение.
Однако на деле получилось не так1. Главным героем оказался не мистер Уинкль, спортсмен, а мистер Пиквик, юмористический мыслитель и неудачливый, но трогательный благодетель человечества. К нему в качестве членов клуба его имени примкнули: влюбчивый толстяк мистер Тапмен, горе-спортсмен мистер Уинкль, столь же несостоятельный поэт и мечтатель мистер Снодграсс. Впоследствии, с главы XIV, юмористический ансамбль был дополнен веселым и разбитным слугой Сэмом Уэллером, носителем народной смекалки.
1 (См. предисловие Диккенса к роману)
Литературный текст с самого начала привлек большее внимание публики, чем юмористические картинки. Художник Симэр, создавший известный образ мистера Пиквика и его друзей, умер вскоре после того, как роман начал печататься1. Его место занял Хэблот Браун ("Физ"), впоследствии часто выступавший как иллюстратор Диккенса.
1 (Смерть Симэра послужила косвенным поводом для первой встречи Диккенса с Теккереем. Теккерей в качестве скромного начинающего художника принес известному уже тогда автору "Посмертных записок" несколько пробных рисунков для его романа. Диккенс отверг их, как недостаточно оригинальные, - факт, который некоторые историки английской литературы склонны расценивать весьма положительно, поскольку Теккерей в связи с затруднениями на поприще живописи обратился к литературному творчеству)
Между тем слава Диккенса, автора "Пиквикского клуба", росла. Это уже не были отдельные "пояснительные" тексты, это было связное повествование, роман с иллюстрациями в тексте, а в центре этого романа стояли приключения членов "Пиквикского клуба".
Роман оказался объемистым и увлекательным произведением, и к концу его мистера Пиквика и его друзей знала и любила вся читающая Англия, а автор романа Чарльз Диккенс стал одним из известнейших писателей в мире.
В развитии этого произведения, от главы к главе, мы можем проследить становление романа, нарастание элементов "большой формы", притом формы, специфичной именно для Диккенса.
Первые главы романа еще довольно явственно отражают своеобразие возникновения "Пиквикского клуба".
После юмористической экспозиции (описание организационного заседания клуба) следуют первые приключения "пиквикистов". Это поначалу не более чем анекдоты в лицах, и первая глава может рассматриваться именно как собрание таких анекдотов, правда постепенно нарастающих в своем объеме.
Такова история с лошадью, которую кебмен, ее хозяин, не решается распрягать чаще, чем раз в несколько недель, чтобы она не развалилась на части.
Таковы гротескные анекдоты, рассказанные мистером Джинглем в момент его знакомства с "пиквикистами": анекдот о женщине, забывшей нагнуть голову, когда карета проезжала под аркой, - когда проехали, то оказалось, что ей некуда сунуть недоеденный бутерброд, так как головы уже не было на месте, и т. п.
Но Диккенса, автора "Очерков Боза", произведения, в котором прозвучали самые разнообразные мотивы, среди них и социально-сатирические, не удовлетворяли узкие рамки спортивных и дорожных приключений-анекдотов. Ему было тесно в обществе традиционных комических персонажей. Схематические фигуры "пиквикистов", оставаясь забавными и порой гротескно-условными, одновременно приобретали трехмерность и живость фигур реалистического романа. Анекдоты затягивались, разыгрывались в лицах, приобретали сюжетное значение. В сюжет, помимо основных героев, оказывались втянутыми самые разнообразные персонажи. Широкая панорама современной Англии вырисовывалась в качестве фона повествования. Произведение приобретало драматизм, прочный сюжетный стержень, оказывалось подчиненным единому идейному замыслу. Великий писатель восторжествовал над узкой сюжетной схемой, подчинил ее своему таланту, сумев использовать для своего художественного замысла даже ограничения, связанные с остатками первоначального сюжета.
Правда, анекдотическая основа романа отступала на второй план лишь постепенно и частично сохранилась в произведении до самого конца. Мы можем в ряде мест проследить ее наличие в виде не связанных с главным сюжетом разрозненных юмористических картинок-сценок, внезапно вторгающихся в повествование. Более того - эта манера будет свойственна Диккенсу и в более поздних произведениях. Но значение этой бездумно-юмористической стихии будет иное - даже уже в развертывании "Пиквикского клуба" она найдет себе совершенно особое место в общем, более широком идейном замысле романа. Да и самые анекдоты под пером Диккенса сплошь да рядом неожиданно оказываются насыщенными серьезным социальным смыслом.
Мы можем проследить этот процесс углубления "серии приключений" до масштабов романа начиная с первых глав. Цепь разрозненных комических эпизодов уже здесь тяготеет к связности, к сюжетному единству.
Вокруг главных героев "Пиквикского клуба" появляется среда, современное буржуазное общество, а вместе с ним возникают и элементы социальной сатиры, несмотря на свою критическую заостренность вполне уживающиеся с общей юмористической интонацией книги.
Эти элементы заявляют о себе уже в картине провинциального бала в Рочестере, где мистер Тапмен и недавно примкнувший к "пиквикистам" проходимец Джингль наблюдают приход гостей.
"Две мисс Клаббер радостно встретили мисс Балдер; с чрезвычайной горячностью приветствовали друг друга полковница Балдер и леди Клаббер; полковник Балдер и сэр Томас Клаббер позаимствовались друг у друга понюшкой табаку и при этом очень походили на двух Александров Селькирков - "повелителей всего, что объемлет глаз".
Пока городская знать - Балдеры, Клабберы, Снайпы - блюла свое достоинство в почетном конце зала, другие классы общества подражали ее примеру в других частях зала. Менее аристократические офицеры 97-го полка уделяли свое внимание менее важным семьям портовых чиновников. Жены законоведов и жена винного торговца возглавляли общество рангом пониже (супруга пивовара бывала у Балдеров); а миссис Томлинсон, содержательница почтовой конторы, казалось с общего согласия, предводительствовала купечеством" (глава II).
Таким образом, используя опыт "Очерков Боза", автор схватывает здесь основное - корыстолюбие и тщеславие, управляющие обществом его времени.
Элементы социальной критики звучат и в некоторых вставных новеллах меланхолического содержания, вроде рассказа странствующего актера о нищем клоуне (глава III), рассказа о возвращении каторжника (глава VI) и др. Здесь тоже воспроизводится одна из линий "Очерков Боза" - рассказы, посвященные жалкому существованию и трагической гибели бедняков.
По мере разрастания романа все социально-сатирические эпизоды, наслаиваясь один на другой, создают в своей совокупности (хотя они даны разрозненно) картину социальной жизни Англии времен Диккенса.
В самом деле, за мещанским провинциальным "интерьером" (бал в Рочестере) следуют военные маневры.
Этот эпизод можно было бы рассматривать еще в плане продолжения чисто "спортивных" неудач "пиквикистов", поскольку они попадают здесь в самую гущу военных "событий" и оказываются смятыми и растоптанными двумя "враждебными" армиями.
Однако, помимо чисто юмористического смысла этого эпизода, здесь имеется и иной, социально-разоблачающий смысл.
Выслушав ура-патриотическую тираду мистера Снодграсса о лицах солдат, будто бы выражающих вместо воинственной жестокости "цивилизованную кротость", и об их глазах, горящих "не мстительным огнем, а мягким светом гуманности и разума", мистер Пиквик стремится разделить повышенное настроение своего друга. Однако ему это не удается, поскольку, как замечает автор, "нежный свет интеллекта весьма слабо горел в глазах вояк, так как послышалась команда "равняйся", и все, что зритель видел перед собой, были несколько тысяч пар стекляшек (optics), уставившихся прямо перед собой и вообще лишенных какого бы то ни было выражения" (глава IV).
Другим широко известным эпизодом большого социально-сатирического значения являются парламентские выборы в Итенсуилле, где в сценах борьбы двух партий, синих и желтых, Диккенс заклеймил методы подкупа, шельмования, преступного одурманивания народа буржуазными парламентскими дельцами - линия, которая тянется и дальше через социальные романы Диккенса, от "Николаса Никльби" до "Крошки Доррит".
Напомним хотя бы такой яркий эпизод, как выход кандидата "синих", почтенного мистера Сэмюела Слэмки, к народу.
"- Все ли готово? - спросил почтенный Сэмюел Слэмки мистера Паркера... - Ничего не забыто, я надеюсь?
- Ничего не осталось неиспользованным, дорогой сэр, ровно ничего. Внизу, у дверей на улицу, вас ожидают двадцать человек, вымытых для того, чтобы вы могли с ними поздороваться за руку; там же подготовлено полдюжины младенцев на руках у матерей, чтобы вы могли погладить их по головке и осведомиться об их возрасте; не забудьте о детях, дорогой сэр, это всегда производит большой эффект.
- Я постараюсь, - сказал почтенный Сэмюел Слэмки.
- Быть может, мой дорогой сэр, - если бы вы только могли, - я не говорю, что это необходимо, но если бы вы могли поцеловать одного из них, это произвело бы огромное впечатление на толпу.
- Не будет ли достаточно эффектно, если это сделаю не я, а мой пропонент или секундант? - спросил почтенный Сэмюел Слэмки" (глава XIII).
Мы видим, что сатира Диккенса здесь ничуть не менее остра, чем в его более поздних, зрелых романах, и что социальная тема не является только пассивным фоном для комических приключений.
С дальнейшим развертыванием сюжета к этим эпизодам прибавится знакомство мистера Пиквика с продажными адвокатами Додсоном и Фоггом, с лживостью и безнадежной рутиной буржуазного судопроизводства, наконец - все тягостные перипетии тюремного существования мистера Пиквика.
Если мы обратим внимание только на совокупность этих социально-сатирических эпизодов "Пиквикского клуба" и попробуем извлечь их из романа и соединить в одно целое, то перед нами возникнет нечто вроде острого сатирического обозрения "на темы дня" диккенсовской современности, - обозрения, охватывающего самые различные стороны социальной жизни, от изображения провинциального литературного салона (маскарадная ассамблея в доме миссис Лео Хантер) или нравов современных Диккенсу научных обществ вплоть до сатиры на государственное устройство буржуазной Англии.
Наряду с процессом нарастания социально-критических тенденций романа и превращением совокупности сатирических эпизодов в широкую картину социальной жизни Англии происходит и другой процесс: в романе Диккенса появляется и нечто новое, собственно то, что делает его романом, - появляется постоянный внутренний, идейный конфликт.
В произведении, в котором появилась скользкая и опасная фигура мистера Джингля - "злодея", возникает и возможность нравственного конфликта между безмятежной жизненной философией "пиквикистов" и остальным жестоким миром.
Параллельно с наступлением Джингля на благополучие и душевное спокойствие Уордля и его семьи ("похищение" Джинглем старой девы, мисс Уордль) развертываются и матримониальные покушения миссис Бардль на мистера Пиквика.
И Джингль и вдова Бардль - представители мира корысти и расчета, и они действуют как сюжетные силы, олицетворяющие этот мир.
С того момента, как они стали активными участниками действия, в произведении появляются движущие сюжетные силы, олицетворяющие социальное зло, появляется драматизм.
Одновременно углубляется и изменяется характер положительных фигур романа.
"Пиквикисты", сохраняющие за собой беззлобные свойства героев юмористических приключений, не затронуты ни корыстолюбием окружающих их людей, ни злодейскими замыслами Джингля, ни грубой расчетливостью миссис Бардль. На этом фоне мистер Пиквик и его друзья кажутся детьми, играющими в путешествие. В значительной мере они и останутся такими детьми до конца романа.
Но Диккенс не только отвлекает, абстрагирует своих героев от скверны буржуазного общества, - он превращает их в некий идеальный противовес этому обществу.
"Детскость" и наивность "пиквикистов", постоянно воспроизводясь согласно сюжетной схеме "серийного" юмористического романа, вскоре начинают играть принципиальную роль, оказываются сюжетной и нравственной силой, достаточной для того, чтобы поддерживать постоянный и даже по-своему драматический конфликт романа - конфликт между корыстью и бескорыстием, между злом окружающего мира и нравственными идеалами добра, носителями которых оказываются главные герои.
Так происходит победа писателя над первоначальным иллюстративным замыслом.
Так возникает и самый роман.
В начале четвертой главы автор считает своим долгом обратить внимание читателя на несколько изменившийся метод своего повествования.
Автор сообщает нам, что источником его дальнейшего изложения будут уже не самые факты, а записная книжка мистера Снодграсса (в другом случае - записная книжка мистера Пиквика) и что его, автора, заслугой будет лишь "разумное расположение и беспристрастное изложение" записанных там происшествий. "Труды других создали для нас огромный резервуар значительных фактов, - говорит Диккенс, - мы же располагаем их, пересказываем их, создавая ясный и спокойный поток изложения..."
Таким образом, здесь уже нет даже внешней фикции "необработанной действительности", то есть регистрации, вслед за героями, каждого последующего эпизода. Здесь уже возникает идея авторского обобщения, преднамеренного расположения и группировки фактов, создания единого повествовательного потока.
Эта обобщающая тенденция, постепенно усиливаясь, также содействует сюжетному скреплению романа. Появление постоянных носителей отрицательных сюжетных сил и их активизация (происки Джингля и вдовы Бардль) находятся, таким образом, в соответствии с изменившимся характером всего повествования. В дальнейшем история преследований Джингля и тяжба миссис Бардль против мистера Пиквика станут основой создавшегося таким образом единого и постоянного сюжета.
Однако не это внешнее сюжетное движение создает подлинное содержание романа.
Подлинное содержание романа создается конфликтом между нравственной философией "пиквикистов" и безнравственной философией буржуазного мира, в то время как различные приключения, тяжбы и пр. являются лишь внешними проявлениями этого конфликта.
Таким образом, если авантюрный сюжет "Пиквикского клуба" позволяет увидеть в его авторе последователя писателей-реалистов XVIII века, то внутренний конфликт романа предвосхищает дальнейшее творческое развитие Диккенса.
За 1834 - 1837 годы, то есть от "Очерков Боза" к "Пиквикскому клубу", и даже, как мы видели, за время написания романа, Диккенс проделал сложную эволюцию, которая касалась как характера его юмора, так и способа изображения действительности в целом.
Эволюция Диккенса внутри намеченного периода сводилась к тому, что он, начав в "Очерках Боза" с чисто сатирического изображения общества своего времени, постепенно (не покидая своей критической позиции по отношению к капитализму) перешел к изображению положительных героев, непонятным образом существующих внутри реальной буржуазной действительности. Осуществить эту задачу Диккенсу помог его юмор.
Юмор Диккенса также прошел сложный путь развития - от сатирического изображения к идиллии. Это не означает, что к концу "Пиквикского клуба" сатира совсем исчезает. По отношению к отрицательным явлениям жизни, то есть на своем месте, эта сатира сохранила свою силу. Но Диккенс к этому времени открыл для себя и положительные стороны человеческой природы, и изображению их должен был служить новый для тогдашнего Диккенса вид юмора - юмор с положительным знаком. Этой положительной силой была человеческая доброта - то самое качество, о котором в более или менее абстрактной форме мечтали все великие гуманисты со времен Возрождения.
Герои "Очерков Боза" ее еще не знали.
По мере приближения "Пиквикского клуба" к благополучному окончанию Диккенс проникался сознанием безграничной силы этого человеческого качества. Открывая его в душах своих героев, он постигал его величайшее значение, - и это открытие сделалось его пожизненным достоянием.
Герои "Очерков Боза" (комических новелл) были смешны и нередко противны. Главные герои "Пиквикского клуба" сначала были просто смешны, элемент оценки их был нейтрализован. Но к концу романа они стали смешны и умилительны, смешны и человечны, смешны и прекрасны. Юмор Диккенса приобрел ярко выраженную гуманистическую окраску.
Мистер Пиквик из довольно-таки безмятежного чудака превратился, по словам Сэма Уэллера, в "ангела в гетрах и штанах" (глава XIV), сам Сэмюел Уэллер стал чудом гуманности и самопожертвования, а Диккенс стал Диккенсом, то есть одним из величайших гуманистов мировой литературы.
К концу романа Диккенс обрел своих положительных героев. В этом заключалась победа Диккенса над ограниченным реализмом многих его современников.