Мистер Пиквик начал уже испытывать некоторые угрызения совести, вследствие того что позабыл о своих друзьях, находившихся в "Павлине", и на третье утро после выборов он только-только собрался пойти и навестить их, но тут верный слуга подал ему визитную карточку, на которой было выгравировано:
- Там ждут,- лаконически доложил Сэм.
- Именно меня, Сэм? - осведомился мистер Пиквик.
- Ему нужны только вы, больше никто ему не нужен, как говорил личный секретарь дьявола, уволакивая доктора Фауста,- ответил мистер Уэллер.
- Ему? Разве это джентльмен? - спросил мистер Пиквик.
- Если не джентльмен, то очень хорошая подделка под него,- ответил мистер Уэллер.
- Но эта визитная карточка принадлежит леди - сказал мистер Пиквик.
Во всяком случае, мне ее дал джентльмен,- возразил Сэм,- он ждет в гостиной, говорит, что готов ждать целый день, только бы вас увидеть.
Узнав о такой решимости, мистер Пиквик спустился в гостиную, где сидел степенный человек, который при его появлении вскочил и с глубоким почтением произнес:
- Если не ошибаюсь, мистер Пиквик?
- Он самый.
- Разрешите мне, сэр, удостоиться чести пожать вам руку. Вашу руку! - сказал посетитель.
- Очень приятно! - ответил мистер Пиквик.
Незнакомец пожал протянутую руку и продолжал:
- Сэр" мы слышали о вашей славе. Шум, поднятый вокруг вашей археологической дискуссии, достиг слуха миссис Лио Хантер - моей жены, сэр. Я - мистер Лио Хантер...
Незнакомец приостановился, словно ждал, что мистер Пиквик будет ошеломлен этим сообщением; но тот хранил полное спокойствие, и незнакомец снова заговорил:
- Моя жена, сэр, миссис Лио Хантер, почитает за честь поддерживать знакомство с теми, кто прославился своими трудами и талантами. Разрешите мне, сэр, поместить на почетном месте в этом списке имена мистера Пиквика и его собратьев - членов клуба, им основанного.
- Я буду чрезвычайно рад познакомиться с такой достойной леди, сэр,- отвечал мистер Пиквик.
- Сэр, вы с нею познакомитесь,- отвечал степенный человек.- Завтра, СЭР, мы устраиваем торжественный завтрак - une fête champêtre - для большого числа лиц, прославившихся своими трудами и талантами. Сэр, доставьте миссис Лио Хантер удовольствие видеть вас в Логовище.
- Весьма охотно,- ответил мистер Пиквик.
- Миссис Лио Хантер часто устраивает такие завтраки, сэр,- продолжал новый знакомый,- "пиры ума", сэр,- "души веселье", как выразился весьма прочувственно и оригинально поэт, поднесший миссис Лио Хантер сонет, посвященный ее завтракам.
- Он тоже прославился своими трудами и талантами? - полюбопытствовал мистер Пиквик.
- Конечно, сэр!- ответил степенный человек.- Все знакомые миссис Лио Хантер - знаменитости. Других Знакомых у нее нет - в этом проявляется ее честолюбие.
- Благородное честолюбие,- заметил мистер Пиквик.
- Когда я сообщу миссис Лио Хантер, что эти слова сорвались с ваших уст, сэр, она будет гордиться,- заявил степенный человек.- Кажется, сэр, вас сопровождает джентльмен, создавший несколько прекрасных стихотворений?
- Мой друг мистер Снодграсс питает большое пристрастие к поэзии,- ответил мистер Пиквик.
- Как и миссис Лио Хантер. Поэзию она любит до безумия, сэр, она обожает ее... Могу сказать, что мысли и душа ее проникнуты и насыщены поэзией. Она сама создала несколько восхитительных стихотворений, сэр. Быть может, вам, сэр, встречалась ее "Ода издыхающей лягушке"?
- Боюсь, что... не встречалась,- сказал мистер Пиквик.
- Это удивительно, сэр! - заявил мистер Лио Хантер.- Она произвела сенсацию. Она была подписана буквою "Л" и восемью звездочками и в первый раз напечатана в "Журнале для леди". Начинается она так:
О лягушка! Припадая
На живот и замирая,
Возлежишь ты, издыхая,
На бревне,
О, горе мне!
- Превосходно! - сказал мистер Пиквик.
- Восхитительно! - подхватил мистер Лио Хантер.- Так просто!
- Очень просто,- сказал мистер Пиквик.
- Следующая строфа еще трогательнее. Прочесть?
- Пожалуйста,- сказал мистер Пиквик.
- Вот как она звучит,- продолжал степенный мистер Хантер еще более степенным тоном,-
Детский шум и детский крик
До твоих болот проник.
И конец тебя настиг
На бревне,
О, горе мне!
- Тонко выражено,- сказал мистер Пиквик.
- Безукоризненно, сэр! - сказал мистер Лио Хантер.- Но вы бы послушали, как читает эту оду миссис Лио Хантер! Она умеет показать ее с лучшей стороны. Завтра утром, сэр, она будет декламировать ее в костюме.
- В костюме?
- В костюме Мипервы. Ах, да! Я забыл сказать: завтрак будет костюмированный.
- Ах, боже мой! - сказал мистер Пиквик, бросив взгляд на собственную фигуру.- Право же, я никак не могу...
- Почему, сэр, почему г - воскликнул мистер Лио Хантер.- У Соломона Лукаса, еврея с Хай-стрит, множество маскарадных костюмов. Подумайте, сэр, предоставляется вам на выбор: Платон, Зенон, Эпикур, Пифагор. Все они - основатели клубов.
- Мне это известно,- сказал мистер Пиквик,- но так как я не могу соперничать с этими великими людьми, то и не смею облачаться в их одежды.
Степенный человек глубоко задумался на несколько секунд и затем сказал:
- Поразмыслив, сэр, я готов допустить, что миссис Лио Хантер приятнее будет, если ее гости увидят столь знаменитого джентльмена в его собственном костюме, а не в маскарадном. Я беру на себя смелость сделать для вас исключение... Да, я не сомневаюсь, что могу обещать вам это от имени миссис Лио Хантер.
- В таком случае,- сказал мистер Пиквик,- я приду с величайшим удовольствием.
- Но я отнимаю у вас время, сэр,- спохватился вдруг степенный гость.- Я знаю, сколь оно драгоценно, сэр. Не буду вас задерживать. Значит, я скажу миссис Лио Хантер, что она может ждать вас и ваших знаменитых друзей! До свиданья, сэр. Я горжусь тем, что удостоился лицезреть столь выдающуюся особу. Ни шагу, сэр, ни слова!
И, не давая мистеру Пиквику времени протестовать или возражать, мистер Лио Хантер степенно удалился.
Мистер Пиквик взял шляпу и направил свои стопы к "Павлину". Мистер Уинкль уже успел принести туда весть о костюмированном бале.
- Миссис Потт тоже там будет,- этими словами встретил он своего наставника.
- Вот как! - отозвался мистер Пиквик.
- В костюме Аполлона,- продолжал мистер Уинкль.- Но Потт возражает против туники.
- Он прав... он совершенно прав,- решительно сказал мистер Пиквик.
- Да, я потому она наденет белое атласное платье с золотыми блестками.
- Пожалуй, никто не догадается, кого она изображает. Как вы думаете? - спросил мистер Снодграсс.
- Конечно, догадаются!- с негодованием возразил мистер Уинкль.- Ведь в руках у нее будет лира.
- Верно, я об этом забыл,- сказал мистер Снодграсс.
- А я оденусь разбойником,- вмешался мистер Тапмен.
- Что?! - сказал мистер Пиквик и даже привскочил.
- Разбойником,- робко повторил мистер Тапмен.
- Неужели вы хотите сказать,- начал мистер Пиквик, внушительно и строго взирая на своего друга,- неужели вы хотите сказать, мистер Тапмен, что намерены нарядиться в зеленую бархатную куртку с двухдюймовыми фалдочками?
- Да, я намерен, сэр,- с жаром ответил мистер Тапмен.- И почему бы мне не нарядиться?
- Потому, сэр,- сказал мистер Пиквик, заметно разгорячившись,- потому, что вы слишком стары, сэр.
- Слишком стар! - воскликнул мистер Тапмен.
- А если нужны еще основания,- продолжал мистер Пиквик,- потому, что вы слишком толсты, сэр.
- Сэр! - побагровев, сказал мистер Тапмен.- Это оскорбление.
- Сэр,- тем же тоном отвечал мистер Пиквик,- если вы появитесь передо мной в зеленой бархатной куртке с двухдюймовыми фалдами, это будет более серьезное оскорбление.
- Сэр, вы грубиян,- сказал мистер Тапмен.
- Сэр,- сказал мистер Пиквик,- вы сами грубиян!
Мистер Тапмен шагнул вперед и в упор посмотрел на мистера Пиквика. Мистер Пиквик отвечал таким же взглядом, сосредоточенным в фокус благодаря очкам, и смело бросил вызов. Мистер Снодграсс и мистер Уинкль безмолвствовали, потрясенные столкновением двух таких мужей.
Сэр, низким, глухим голосом сказал мистер Тапмен, помолчав несколько секунд,- вы меня назвали старым.
- Назвал,- подтвердил мистер Пиквик.
- И толстым.
- Могу повторить.
- И грубияном.
-Вы и есть грубиян!
Зловещая пауза.
- Моя привязанность к вашей особе, сэр,- голосом,
дрожащим от волнения, заговорил мистер Тапмен, засучивая в то же время рукава,- велика... очень велика... однако этой самой особе я должен отомстить немедленно.
- Начинайте, сэр! - ответил мистер Пиквик.
Возбужденный этим диалогом, героический муж поспешил встать в позу человека, разбитого параличом, предполагая, вероятно, как заключили двое свидетелей, что таковой должна быть оборонительная позиция.
- Как! - воскликнул мистер Снодграсс, внезапно обретая дар речи, утраченный было под влиянием крайнего изумления, и бросаясь между двумя противниками с риском получить от каждого по удару в висок.- Как! Мистер Пиквик, ведь на вас взирает весь мир! Мистер Тапмен! Ведь вы наравне со всеми нами озарены блеском его бессмертного имени! Стыдитесь, джентльмены, стыдитесь!
Пока говорил его юный друг, непривычные морщины, проведенные мимолетной вспышкой гнева на ясном и открытом челе мистера Пиквика, постепенно исчезали, как исчезают следы карандаша от мягкого прикосновения резинки. Друг еще не умолк, а на лице мистера Пиквика уже появилось свойственное ему благожелательное выражение.
- Я погорячился,- сказал мистер Пиквик,- слишком погорячился. Тапмен, вашу руку.
Темное облако сбежало с лица мистера Тапмена, когда он крепко пожимал руку своему другу.
- Я тоже погорячился,- заявил он.
- Нет! - перебил мистер Пиквик.- Вина моя. Вы наденете зеленую бархатную куртку?
- Нет! - отвечал мистер Тапмен.
- Наденьте, сделайте такое одолжение,- возразил мистер Пиквик.
- Хорошо, хорошо, надену,- сказал мистер Тапмен.
В результате было решено, что мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс - все трое наденут маскарадные костюмы. Таким образом, растаявший под влиянием своего добросердечия, мистер Пиквик дал согласие на то, против чего восставал его здравый смысл. Более разительную иллюстрацию его доброты вряд ли можно было бы придумать, даже если бы события, изложенные на этих страницах, были целиком вымышлены.
Мистер Лио Хантер не преувеличил ресурсов мистера Соломона Лукаса. Гардероб у него был разнообразный, весьма разнообразный, пожалуй не строго классический, не совсем новый, и не содержал он ни одного костюма, сделанного в стиле какой-либо эпохи, но зато все костюмы были более или менее усеяны блестками; а что может быть красивее блесток! Можно выдвинуть возражение: блестки не приспособлены к дневному свету, но всем известно, что они сверкали бы при лампах; и, стало быть, яснее ясного, что если люди дают костюмированные балы днем и костюмы имеют не такой красивый вид, как при вечернем освещении, то вина лежит исключительно на тех, кто дает костюмированный бал, а блестки тут ни в чем не повинны. Таковы были убедительные доводы мистера Соломона Лукаса, и под влиянием таких рассуждений мистер Тапмен, мистер Уинкль и мистер Снодграсс начали облекаться в костюмы, которые мистер Лукас, руководствуясь своим вкусом и опытом, рекомендовал как наиболее соответствующие данным обстоятельствам.
Экипаж для пиквикистов нанят был в "Городском Гербе"; из той же сокровищницы была вытребована коляска, чтобы доставить мистера и миссис Потт во владения миссис Лио Хантер, о которых мистер Потт, деликатно выражая свою признательность за полученное приглашение, уже писал в "Итенсуиллской газете", с уверенностью предсказывая, что "явлено будет зрелище восхитительное и чарующее, ослепительный блеск красоты и таланта, гостеприимство щедрое и безграничное, а главное - великолепие, смягченное изысканнейшим вкусом, и пышность, утонченная благодаря полной гармонии и целомудреннейшему содружеству,- пышность, по сравнению с которой баснословная роскошь восточной сказочной страны покажется столь же темной и мрачной, как и умонастроение того желчного и жалкого существа, которое осмелилось запятнать ядом зависти приготовления, сделанные добродетельной и весьма выдающейся леди, на чей алтарь возлагаем мы эту смиренную дань восхищения". Этот последний пассаж, полный сарказма, был направлен против "Независимого", который, не получив приглашения, высмеивал на протяжении четырех номеров всю затею, прибегая к самому крупному шрифту и печатая все прилагательные с прописной буквы.
Настало утро.
Приятно было созерцать мистера Тапмена в полном костюме разбойника: в очень узкой куртке, которая делала его плечи и спину похожими на подушечки для булавок; верхняя часть его ног была упакована в бархатные штанишки, нижняя - хитро обмотана сложной сетью бинтов, к которой все разбойники питают особое пристрастие. Приятно было видеть его честную, простодушную физиономию, высовывающуюся из открытого воротника рубашки, украшенную великолепными усами и разрисованную жженой пробкой, и созерцать шляпу в форме сахарной головы, декорированную разноцветными лентами, которую он был вынужден держать на коленях, ибо ни в один нам известный крытый экипаж не вошел бы человек, задумавший поместить такую шляпу в пространстве между своею головой и крышею экипажа. Не менее забавен и мил был мистер Снодграсс в голубых атласных буфах и плаще, в белом шелковом трико и туфлях и в греческом шлеме, каковой костюм, как всякому известно (а если не всякому, то мистеру Соломону Лукасу), являлся несомненным, подлинным и повседневным одеянием трубадуров с древнейших времен и до окончательного их исчезновения с лица земли. Все это было приятно видеть, но каково же было ликование толпы, когда крытый экипаж остановился позади колесницы мистера и миссис Потт, которая в свою очередь остановилась перед дверью мистера Потта, а эта последняя распахнулась, и показался великий Потт, наряженный русским приставом, со страшным кнутом в руке - изящный символ суровой и непреклонной мощи "Итенсуиллской газеты" и страшных ударов, наносимых ею врагам общества.
- Браво! - воскликнули из коридора мистер Тапмен и мистер Снодграсс при виде ходячей аллегории.
- Браво!- раздался в коридоре голос мистера Пиквика.
- Ура! Да здравствует Потт! - орала толпа.
Под эти приветственные возгласы мистер Потт сел в коляску, улыбаясь с видом благосклонного достоинства, явно свидетельствовавшим о том, что он сознает свою мощь и умеет ею пользоваться.
Затем вышла из дома миссис Потт, которая была бы очень похожа на Аполлона, если бы на ней не было платья; ее сопровождал мистер Уинкль, который в своем светло-красном фраке мог бы быть безошибочно принят за спортсмена, если бы у него не было столь же разительного сходства с почтмейстером. Последним шествовал мистер Пиквик, которого мальчишки приветствовали столь же бурно, предполагая, быть может, что его панталоны в обтяжку и гетры относятся к средневековым реликвиям.
Наконец, оба экипажа покатили к владениям миссис Лио Хантер. Мистер Уэллер (который должен был прислуживать за завтраком) помещался на козлах того экипажа, в котором находился его хозяин.
Все до единого - мужчины, женщины, мальчики, девочки и младенцы, собравшиеся поглазеть на гостей в маскарадных костюмах,- завизжали от восторга, когда мистер Пиквик торжественно проследовал в сад под руку с разбойником и трубадуром. А какие раздались ликующие возгласы, когда мистер Тапмен стал водружать на голову конусообразную шляпу, дабы в полном блеске появиться в саду!
Приготовления были сделаны в самом восхитительном стиле, они вполне оправдывали пророческие слова Потта о роскоши восточной сказочной страны и явно опровергали злостные замечания пресмыкающегося "Независимого". Сад - размером не меньше акра с четвертью - был переполнен приглашенными. Никто никогда еще не видывал такого изобилия красоты, элегантности и литературных талантов! Здесь была молодая леди в костюме султанши, "делавшая" поэзию в "Итенсуиллской газете"; она опиралась на руку молодого джентльмена, который "делал" критику и, как подобает, нарядился в фельдмаршальскую форму - только без фельдмаршальских сапог. Здесь был сонм гениев, и каждый рассудительный человек почел бы за честь встретиться с ними. Мало того, здесь было с полдюжины львов* из Лондона - писателей, настоящих писателей, которые написали целые книги и затем напечатали, а здесь вы могли их созерцать; они прогуливались, как простые смертные, улыбались и болтали, да, болтали порядочный вздор - несомненно с благим намерением быть понятыми окружающей их вульгарной толпой. Кроме того, здесь был музыкальный ансамбль в картонных шляпах: четыре певца из неведомой страны, одетых в свои национальные костюмы, да дюжина наемных лакеев в своих национальных костюмах - и к тому же очень грязных. И, главное, здесь была миссис Хантер, одетая Минервой, принимавшая гостей и сиявшая от гордости и удовольствия при виде такого изысканного общества.
* (Полдюжины львов - ироническая кличка группы литераторов и других гостей миссис Хантер, мнящих себя "знаменитостями", перекликается с ее фамилией (хантер - охотник, -ца) и именем ее супруга (лио - лев), которым, по английскому обычаю, нередко заменяется собственное имя замужней женщины.)
- Мистер Пиквик, сударыня,- доложил слуга, когда этот джентльмен приблизился к руководившей торжеством богине, держа шляпу в руке и в сопровождении разбойника и трубадура по бокам.
- Как! Где?! - вскакивая с места, вскричала миссис Лио Хантер с притворным восторгом и изумлением.
- Здесь,- сказал мистер Пиквик.
- Неужели я имею счастье лицезреть самого мистера Пиквика! - воскликнула миссис Лио Хантер.
- Он самый, сударыня,- с низким поклоном ответил мистер Пиквик.- Разрешите мне представить автору "Издыхающей лягушки" моих друзей - мистер Тапмен, мистер Уинкль, мистер Снодграсс.
Очень немногие, кроме тех, кто испытал это на себе, знают, как трудно кланяться в зеленых бархатных штанишках, узкой куртке и высокой шапке, или в голубых атласных буфах и белом шелковом трико, или в коротких вельветовых штанах и сапогах с отворотами, когда все эти принадлежности туалета сшиты не по мерке и нимало не приспособлены друг к другу и к фигуре, которую облекают. Никто еще не видывал таких судорог, от которых скрючился мистер Тапмен, старавшийся держаться свободно и грациозно, и таких замысловатых поз, какие принимали его костюмированные друзья.
- Мистер Пиквик,- сказала миссис Лио Хантер,- вы должны дать мне слово, что не будете отходить от меня в течение всего дня. Здесь сотни людей, которых я во что бы то ни стало должна вам представить.
- Вы очень любезны, сударыня,- отвечал мистер Пиквик.
- Во-первых, вот мои девчурки, я о них почти забыла,- продолжала Минерва, небрежно указывая на двух великовозрастных девиц, одну лет двадцати, другую года на два старше, одетых в детские платьица - для того ли, чтобы им казаться юными, или для того, чтобы их мамаша казалась моложе,- этого пункта мистер Пиквик нам не разъясняет.
- Они премиленькие,- заметил мистер Пиквик, когда представленные ему малютки удалились.
- Они очень похожи на свою маму, сэр,- величественно изрек мистер Потт.
- Ах вы проказник! - воскликнула миссис Лио Хантер, игриво хлопнув редактора веером по руке. (Минерва была с веером!)
- Ну, конечно, дорогая моя миссис Хантер,- сказал мистер Потт, состоявший в Логовище на ролях присяжного трубача.- Вы прекрасно знаете, что в прошлом году, когда ваш портрет появился на выставке Королевской академии, все спрашивали, чей это портрет - ваш или вашей младшей дочери; вы так похожи друг на друга, что различить вас немыслимо.
- Хорошо, пусть будет так, но зачем это повторять при чужих? - сказала миссис Лио Хантер, еще раз ударив веером дремлющего льва "Итенсуиллской газеты".
- Граф, граф! - вдруг взвизгнула она, обращаясь к проходившему мимо субъекту в иностранном мундире и с огромными баками.
- А? Ви меня зовете? - оглянулся граф.
- Я хочу познакомить двух поистине умных людей,- сказала миссис Лио Хантер.- Мистер Пиквик, позвольте вас представить графу Сморлторку!
Затем она быстро шепнула мистеру Пиквику:
- Знатный иностранец... собирает материалы для большой работы об Англии... Гм!.. Граф Сморлторк, мистер Пиквик.
Мистер Пиквик с подобающим почтением приветствовал столь великого человека, а граф вытащил записную книжку.
- Как ви сказали, миссис Хант? - осведомился он, милостиво улыбаясь восхищенной миссис Лио Хантер.- Пиг-Виг или Биг-Виг?.. Так зовете ви... адвокаты... э...
Понимаю, именно Биг-Виг... Большой парик*.- И граф собирался занести мистера Пиквика в свою книжечку как джентльмена из тех, что носят длинные мантии и фамилия которого произошла от его профессиональных занятий, но тут вмешалась миссис Лио Хантер.
* (Большой парик - длинный парик, по традиции носимый в Англии государственными судьями и адвокатами при исполнении обязанностей; гротескный иностранец, гость миссис Хантер, спутал, по созвучию, фамилию "Пиквик" и big Wig - большой парик - и счел Пиквика профессиональным юристом.)
- Нет, нет, граф,- сказала она.- Пиквик.
- А, понимаю,- ответил граф.- Пик - имя, Викс - фамилия. Хорошо, очень хорошо,- Пик Викс. Как поживаете, Викс?
- Благодарю вас, прекрасно,- с обычной своей любезностью отвечал мистер Пиквик.- Давно ли вы в Англии?
- Давно... очень давно... больше две недели.
- И долго еще пробудете здесь?
- Одна педеля.
- Вам придется поработать,- с улыбкой заметил мистер Пиквик,- чтобы собрать за это время все нужные материалы.
- Э, они собрались,- объявил граф.
- Вот как! - удивился мистер Пиквик.
- Здесь!-добавил граф, многозначительно хлопнув себя по лбу.- Дома большая книга... полная от заметок... музыка, живопись, наука, поэзия, политик - все.
- Слово "политика", сэр,- сказал мистер Пиквик,- заключает в себе целую науку немалого значения...
- А! - воскликнул граф, снова извлекая книжечку.- Очень хорошо... прекрасные слова начать главу. Глава сорок семь: Политик. Слово "политик" выключает собой...
И в книжечку графа Сморлторка было занесено замечание мистера Пиквика с теми вариациями, какие подсказывала пылкая фантазия графа или недостаточное знание языка.
- Граф! - начала миссис Лио Хантер.
- Миссис Хант? - отозвался граф.
- Вот это мистер Снодграсс, друг мистера Пиквика и поэт.
- Постой! - воскликнул граф, снова хватаясь за книжечку.- Раздел - поэзия... глава: Друзья от литература... фамилия - Сноуграс. Очень хорошо. Был представленный Сноуграс... великий поэт, друг Пика Викса... через миссис Хант, который написал второе сладкое стихотворение. Как его имя? Лягушка... Изнывающий лягушка... хорошо, очень хорошо.
И граф спрятал записную книжку и удалился с поклонами и приветствиями, очень довольный тем, что ему удалось пополнить запас сведений столь важным и ценным материалом.
- Чудесный человек - граф Сморлторк!- сказала миссис Лио Хантер.
- Трезвый философ,- добавил мистер Потт.
- Ум ясный и проницательный,- продолжал мистер Снодграсс.
Хор гостей подхватил хвалебную песнь в честь графа Сморлторка и, глубокомысленно покачивая головами, провозгласил:
- Оч-чень!
Так как восхищение, вызванное графом Сморлторком, было весьма велико, то и чествовали бы его, быть может, до конца празднества, если бы четыре певца из неведомой страны не выстроились для живописности перед маленькой яблоней и не начали петь свои национальные песни, которые, по-видимому, особых трудностей для исполнения не представляли, ибо весь секрет их как будто заключался в том, что три певца из неведомой страны должны были стонать, а четвертый - выть. По окончании этого иптересного концерта, вызвавшего громкие аплодисменты всего общества, какой-то подросток начал пролезать между перекладинами стула, прыгал через него и проползал под ним, катался с ним по земле и проделывал решительно все, только не сидел на нем, затем сделал галстук из собственных ног и обвязал его вокруг шеи, после чего демонстрировал, с какою легкостью можно придать человеческому существу сходство с раздувшейся жабой,- все эти подвиги вызвали восторг и изумление собравшихся зрителей.
Вслед за сим послышался голос миссис Потт, невнятно чирикавшей нечто, названное из вежливости романсом. Все это строго соответствовало классическому стилю и роли, ибо Аполлон сам был композитором, в композиторы очень редко умеют исполнять произведения как свои, так и чужие. Затем воспоследовала декламация миссис Лио Хантер, читавшей прославленную "Оду издыхающей лягушке", которую она повторила на бис и прочла бы и в третий раз, если бы большинство гостей, по мнению коих давным-давно наступило время слегка перекусить, не заявило, что злоупотреблять добротой миссис Лио Хантер поистине постыдно. И хотя миссис Лио Хантер изъявила полную готовность еще раз декламировать оду, ее добрые и заботливые друзья и слышать об этом не хотели; а когда распахнулась дверь столовой, все, кто бывал здесь раньше, устремились туда с величайшей поспешностью; у миссис Лио Хантер было заведено посылать приглашения ста персонам, а завтрак готовить на пятьдесят, или, иными словами, кормить только самых выдающихся львов и предоставлять менее значительным зверям самим заботиться о себе.
- Где же мистер Потт? - спросила миссис Лио Хантер, разместив вокруг себя упомянутых львов.
- Я - здесь! - отозвался редактор из отдаленнейшего конца комнаты, где для него не было никаких надежд на завтрак, если хозяйка о нем не позаботится.
- Не хотите ли пожаловать сюда?
- Ах, прошу вас, не беспокойтесь о нем,- самым любезным тоном сказала миссис Потт,- вы создаете себе ненужные хлопоты, миссис Хантер. Ведь тебе и там очень хорошо, не правда ли, дорогой мой?
- Конечно, милочка,- с мрачной улыбкой отвечал несчастный мистер Потт.
Увы, что толку от кнута! Мощная рука, которая с такой нечеловеческой силой обрушивалась на общественные репутации, была парализована властным взглядом миссис Потт.
Миссис Лио Хантер с торжеством оглядела собравшихся. Граф Сморлторк деловито отмечал в своей записной книжке поданные блюда; мистер Тапмен угощал нескольких львиц салатом из омаров, превосходя грацией всех известных доселе разбойников; мистер Снодграсс, срезав молодого джентльмена, который резал авторов на страницах "Итенсуиллской газеты", был поглощен страстной дискуссией с молодой леди, которая "делала" поэзию; а мистер Пиквик старался угодить всем и каждому. Казалось, избранное общество было в полном составе, как вдруг мистер Лио Хантер - на чьей обязанности в таких случаях было стоять у дверей и разговаривать с менее важными особами,- мистер Лио Хантер возвестил:
- Дорогая моя, здесь мистер Чарльз Фиц-Маршалл!
- Ах, боже мой,- воскликнула миссис Лио Хан-тер,- с каким нетерпением я его ждала! Пожалуйста, потеснитесь, дайте пройти мистеру Фиц-Маршаллу. Дорогой мой, скажите мистеру Фиц-Маршаллу, чтобы он сейчас же подошел ко мне, я его побраню за то, что он так опоздал.
- Иду, сударыня,- раздался голос.- Спешу по мере сил - - толпы народа - - комната переполнена - - трудная работа - - весьма!
Нож и вилка выпали из рук мистера Пиквика. Он посмотрел через стол на мистера Тапмена, который тоже выронил нож и вилку и имел такой вид, словно без дальнейших разговоров готов провалиться сквозь землю.
- А! - слышался голос, когда обладатель его прокладывал себе дорогу между последними двадцатью пятью турками, офицерами, рыцарями и Карлами Вторыми, которые отделяли его от стола.- Настоящий каток для белья - - патент Бейкера - - ни одной морщинки на костюме после такого тискания - - выгладят белье, пока дойду,- - ха-ха, идея недурная - - впрочем, довольно необычно, утюжат на тебе самом - - мучительная процедура - - весьма!
Произнося эти отрывочные фразы, молодой человек в форме морского офицера проложил себе путь к столу, и перед пораженными пиквикистами предстал собственной своей персоной мистер Альфред Джингль.
Злодей едва успел пожать протянутую руку миссис Лио Хантер, когда глаза его встретились с негодующими очками мистера Пиквика.
- Вот те на! - воскликнул Джингль.- Совсем забыл - - распоряжения форейтору - - сейчас отдам - - вернусь через минуту.
- Мистер Фиц-Маршалл, лакей или мистер Хантер сделают это в одну секунду,- заметила миссис Лио Хантер.
- Нет, нет - - я сам - - один момент! - возразил Джингль.
С этими словами он исчез в толпе.
- Разрешите вас спросить, сударыня,- сказал возбужденно мистер Пиквик, вставая с места,- кто этот молодой человек и где он проживает?
- Это богатый джентльмен, мистер Пиквик,- отвечала миссис Лио Хантер,- с которым я очень хочу вас познакомить. Граф будет от него в восторге.
- Да, да,- поспешно проговорил мистер Пиквик,- а проживает он...
В настоящее время в Бери, в гостинице "Ангел".
- В Бери?
В Бери Сент Эдмондс*, в нескольких милях отсюда. Ах, боже мой, мистер Пиквик, неужели вы хотите нас покинуть? Нет, нет, мистер Пиквик, право же, вы не можете уйти так рано!
* (Бери-Сент-Эдмондс - городок на западе графства Саффок, известный развалинами огромного монастыря, построенного в XI веке.)
Но задолго до того, как миссис Лио Хантер произнесла последние слова, мистер Пиквик ринулся сквозь толпу и добрался до сада, где в скором времени присоединился к нему мистер Тапмен, следовавший по пятам за своим другом.
- Бесполезно! - сказал мистер Тапмен.- Он ушел!
- Знаю! - отозвался мистер Пиквик.- И последую за ним.
Последуете за ним! Куда? - осведомился мистер Тапмен.
- В гостиницу "Ангел", в Бери,- с живостью ответил мистер Пиквик.- Откуда нам знать, кого он там обманывает? Однажды он уже обманул достойного человека, и мы, хотя и не но своей вине, были тому причиной. Но больше он никого не обманет, поскольку это от меня зависит. Я его разоблачу... Сэм! Где же мой слуга?
- Я здесь, сэр! - отозвался мистер Уэллер, выходя из уединенного местечка, где он смаковал бутылку мадеры, которую часа два назад утащил со стола, накрытого к завтраку.- Ваш слуга здесь, сэр. Горд титулом, как говорил Живой шкилет, когда его показывали публике.
- Немедленно следуйте за мной! - приказал мистер Пиквик.- Тапмен, если я задержусь в Бери, вы можете ко мне приехать, когда я напишу. А пока до свиданья!
Возражать не имело смысла. Мистер Пиквик был возбужден, и решение его принято. Мистер Тапмен вернулся к своим приятелям и через час утопил воспоминания о мистере Альфреде Джингле, или мистере Чарльзе Фиц-Маршалле, и в бутылке шампанского и в веселой кадрили. А в это время мистер Пиквик и Сэм Уэллер, сидя на крыше пассажирской кареты, с каждой минутой поглощали пространство, отделявшее их от доброго старого города Бери Сент Эдмондс.